Хочется смотреть далеко и видеть только эту лазурную воду. Взгляд спотыкается о камни, рыбацкие лодки, зеленые островки суши, спускающиеся в море. Хочется покоя в сердце, простора для глаз, отдыха для ушей. Вода очень теплая, вскипяченная за день, насыщенная солнцем. Я ложусь на спину, и море принимает меня в теплые объятия, качает на соленых руках. Уши опускаются под воду, и я теперь слышу только морской мир. Перекатывается по дну песок, маленькие рыбки зарываются в него в поисках пищи, едва шевелится вода и танцуют водоросли. Легкие наполняются воздухом, а затем долго отдают его небу. Я закрываю глаза, сливаюсь с водой и становлюсь частью восхитительного и таинственного морского мира. Скоро закат. Полчаса, и этот день умрет, оставив лишь воспоминание о свидании с морем.
Какой сегодня день? Я почти уверена, что какой-то из будних. Возможно, вторник. Где-то между летом и поздней осенью, я не могу сказать точно. Наверное, сентябрь. В тропиках можно прожить десять лет и не заметить. Каждый день похож на вчерашний и завтрашний. Иногда остаются в памяти значительные события, вроде затяжного сезона дождей или двух дней без света. Сколько я здесь живу? И сколько еще проживу?
Что если я умру сегодня? Прямо сейчас, в этот момент, в состоянии максимального расслабления и блаженства. Готова ли я? Мои мысли растекаются пленкой по поверхности воды. Не думаю, что если умру прямо сейчас, то буду жалеть. Такова судьба, правда? Надо быть готовой умереть в любую минуту и отпустить все. Дыхание становится редким и глубоким. Море забирает мои мысли и тело, и я почти проваливаюсь в сон.
Рядом со мной кто-то есть. Я еще не вижу его, но древний инстинкт безошибочно чувствует присутствие живого существа. Вся кожа начинает вибрировать, я резко открываю глаза и поворачиваю голову. В поднявшееся ухо заливается вода, и я по-прежнему не слышу ничего, даже своего безумного крика. Он где-то далеко, как будто это не я, а кто-то чужой, кричит в последний раз от неиспытанной никогда до этого боли. Перед глазами успевает промелькнуть небольшой мыльный пузырь с рюшечками, похожими на парус. Дрейфует на поверхности, чудо природы, прозрачный, с вкраплениями нежно-синего и розового. Он ничего не хочет, ничего не ищет, у него нет планов и амбиций. Море таскает его туда-сюда, подталкивает к берегу и соединяет в холодных цепких объятиях с жертвой. Португальский кораблик. Яркий, блистательный, запоминающийся, как сама смерть!
В глазах темнеет, я делаю последний тяжелый вдох и падаю ко дну. Откуда-то из мира живых доносятся до моего сознания крики и плеск воды. Мое ранее расслабленное тело становится парализованным камнем. Я путаюсь в длинных тонких нитях, они режут меня, оставляют на коже печать смерти – хаотичные изогнутые узоры. Боль такая, как будто меня вывернули наизнанку. Я не могу ничего сделать – ни отплыть, ни позвать на помощь, ни выпутаться. Щупальца прожигают кожу, смертельный яд впитывается в тело и пробирается к сердцу. Грудь сжимается от боли и невозможности дышать. Несколько секунд назад целое небо лежало на мне, я обладала бесконечным запасом воздуха, а теперь не могу впустить в себя даже чуть-чуть.
Вот она смерть. Надо же, я думала, что смерть в таких случаях наступает мгновенно. Отключается тело, и человек оказывается на другой стороне. Но вот я падаю в бездну и четко осознаю – я умираю.
На внутреннем экране появляются образы. Я всегда представляла, что в этот момент увижу маму. Но почему-то сначала я вижу садовника. Он поливает лужайку перед нашим домом, а беспощадное солнце все равно выжигает всю траву, и она занимает все меньше пространства. Интересно, удастся ли спасти ее, или сухая земля одержит победу?
Вот, а теперь появилась мама. Как же жалко. Ей будет трудно узнать о моей смерти. Она сейчас так далеко. Занята своими будничными делами, сериалами и ссорами с родственниками. Как же не вовремя я умираю. Надо было дождаться, чтобы она умерла первой и не ранить ее. Теперь она решит, что была права в том, что так жить нельзя. Что мне надо было остаться в сером городе, где опасность не таится под каждым камнем, а к насильникам и убийцам все уже давно привыкли.
Папу почему-то жалко меньше. Кажется, что он легко примет мою смерть, холодно и безучастно, как обычно принимает все, что связано со мной. Хотя сейчас, когда я умираю, я чувствую, что он всегда любил меня, просто никак не мог это показать. Я спокойна за папу, – он буддист и знает, что за этой жизнью придет следующая. И все же немного грустно. Когда я в последний раз говорила родителям, что люблю их? Я не помню. У нас это вроде как не принято. Мы всегда говорили только на отстраненные темы, спорили и ругались, но никогда не выражали нежные чувства. А сейчас, когда мое сознание плывет навстречу к смерти, я думаю о том, что единственное, что важно – это говорить им, как я их люблю. Даже если не испытываю этого все время, даже если злюсь или обижаюсь, все равно надо говорить о любви.
Чьи-то руки подхватывают меня и тянут по воде. Я чувствую, как сильно они дрожат, я слышу далекое биение сердца родного человека. Пленку смерти прорывает его голос. Я никогда не слышала в нем такое безумное отчаяние. От его прикосновений становится больнее. Оставь меня здесь, любимый, отдай меня воде, мне все равно. Я вспоминаю родные глаза и улыбку. Птицами вылетают из сознания воспоминания. Вот я впервые вижу его, падаю в его голос и влюбляюсь, вот он держит меня за руку. Бесконечное единение предназначенных друг для друга людей. Неужели это все? Мы никогда не состаримся вместе, никогда не увидим наших детей. Больно. Становится нестерпимо больно и грустно. Я думала, что по ту сторону жизни уже нет грусти.
Спиной я чувствую песок. Вот так и умру здесь, среди песчаных блошек. Зачем была эта жизнь, которая решила так внезапно и несвоевременно оборваться? Минуту назад я была готова умереть, но сейчас я полна вопросов. Что я сделала для мира, для людей, для близких и, в конце концов, для себя, чтобы вот так вот глупо и случайно уйти в свои 35 лет? Кто вспомнит обо мне через неделю, год, через десять лет? Что изменится после моей смерти? Станут ли люди сильнее бояться медуз или будут думать, что их это никогда не коснется? Будут ли вспоминать, что на этом пляже умерла молодая девушка? Что останется от меня? Только окоченевшее тело, парализованное, с кровавыми следами смертельных щупалец.
Кто-то давит мне на грудь, пытается раскачать грудную клетку, напомнить о том, как надо дышать. Но я уже не помню, как это делается. Я смотрю на картинки в голове, которые несутся, набирают скорость, взрываются и исчезают. Я вижу себя маленькой на трёхколёсном велосипеде, мир такой космический, а все движения – неуверенные. Затем время делает скачок, и вот я уже достаточно взрослая, чтобы принимать серьезные решения. Стою на коленях перед своим любимым котом. Я глажу его и плачу, пока ему делают укол. Я дышу вместе с ним и ловлю его последний вдох, уверенная в том, что облегчаю его страдания.
Откуда-то из далекого забытого прошлого выплывает силуэт бывшего мужа со своей дочкой на руках. Что он почувствует, узнав о моей смерти? И снова я проваливаюсь в людей, в важные и незначительные воспоминания. Пью на даче облепиховый чай с бабушкой и дедушкой, слушаю их теплые родные голоса. Готовлю еду для брата и смеюсь над его шутками. Уступаю кому-то место в автобусе. Почему в момент смерти я думаю об этом? Я не думаю. Эти мысли сами приходят, сами думают меня, и пока они есть, я жива.
Как много хотелось бы сделать. Снова поехать в Непал, подняться в горы и говорить оттуда с мирозданием. Навестить д.Колю во Вьетнаме и слушать его бесконечные истории. Еще раз выжать ручку газа на скутере и мчаться по пальмовой алее, вдыхая утренний воздух. Пить молодой кокос из холодильника. Меньше переживать, больше ценить жизнь и каждый подаренный день. Хотелось бы когда-нибудь стать мамой. Сейчас даже это уже не страшно. Хочется просто жить, не давить на себя, не ждать подвигов, никому ничего не доказывать. Жить долго и насыщенно, до самых глубоких морщин. Забыть про войны и ковид, про прививки и разделение людей. Счастливо и тихо жить с теми, кто рядом. Каждый день просыпаться и засыпать в любви. Вставать с первыми птицами и не терять ни минуты. Не для того, чтобы бежать за достижениями, признанием, деньгами, а для того, чтобы наполнить каждый день любовью и в правильный момент умереть легко и без сожалений.
Я хочу жить. Несмотря на боль и невозможность сделать один крошечный вдох. Отпусти меня, смерть, нам с тобой не по пути. Тело становится мягче, под настойчивыми нажатиями подымается и опускается грудь, и вот тонкая струйка воздуха попадает через бледные губы в почти что мертвые легкие. Падает каплей за каплей густой влажный воздух, и наконец я делаю самый тяжелый, первый самостоятельный вдох. Я слышу, как трещат затвердевшие мышцы под давлением легких, как со свистом проникает в меня небо, смешанное с морем, и жизнь несется ко всем частям тела. Смерть неохотно отступает. Возвращается боль в обожженных ногах, писк в ушах, холод сковывает пальцы, они гнутся, и выворачиваются. Очень больно. Очень больно снова жить, но так необходимо. Я чувствую на себе слезы любимого. Вижу раскрашенное закатными красками небо. Я думаю, что надо отдохнуть и позвонить родителям.